***
...какая-то неведомая сила
нечаянно в нас память воскресила
и, поводив нас за руки по кругу,
вдруг бросила в объятия друг к другу,
не объяснив нам ни причин, ни следствий,
себя не ограничивая в средствах
и наплевав на совесть, гордость, принцип...
Но не противься ей,
о, не противься!
***
...и пустота вмещается в меня,
и прорастает горькой лебедой.
Как будто можно взять и обменять
мгновенье «после» на мгновенье «до»
удара, я переиначу вновь
сюжет своих ошибок и потерь,
вонзаясь в пустоту кинжалом,
но она сильней меня.
Она сильней.
***
я в начале в начале в начале
я отчаливаю от тебя
в небе птицы тревожно кричали
не отнять не обнять не объять
ты не та ты не то ты не с теми
ты со мною то вместе то врозь
ты вонзаешься мне прямо в темя
и меня прошибаешь насквозь
***
Столкни меня с тоскою вниз
с карниза
и по водостокам.
Неуловимо прикоснись —
хотя бы в строках.
Я знаю всё в таком ключе:
откуда, чей
и для чего рождён.
Но вот зачем, зачем, зачем
к тебе я пригвождён?
***
здесь снега нет.
здесь сыплет снег.
здесь переходит шаг на бег.
здесь тускло смотрят фонари.
и очень трудно говорить
о том, как вязок влажный дым,
как растворяются следы
в скупой земле, замёрзшей в лёд.
а год идёт.
и жизнь идёт.
***
Доморощенные психологи скажут, что так бывает,
что окрепшие стены возможно преодолеть.
Почему за твоим столом вместо тебя — другая?
В этой новой тебе — от прежней всего на треть,
или даже на четверть… Врывается словом лишним
каждый вздох; откровения стали сложными.
Как случается так, что врага обретаешь в ближнем?
Я не знаю, что мне с этим делать, возможно ли
подорвать эти стены, пока они до беды
нас с тобою не довели, тишиной, отчаяньем.
Я все письма твои возвращаю зачитанными до дыр.
Все последующие — оставлю нераспечатанными.