***

Саднящей тоской тебе щемит грудь,
И некому ступни греть.
В голове беспросветная вязкая муть,
А вокруг из бетона клеть.
И на самое дно тянет топкая гать,
И рвётся людская нить.
И с медным отливом тонкую прядь
На палец некому вить.


Нежность

Нежность течёт, как топлёное молоко.
По тонким пальцам струится светом
Мягким, тёплым. И глубоко
Ослабляет шнуровку корсетов.

Солнце, сонно зевая, гладит румяный бок.
Руки и ноги, сливаясь, становятся парными.
Нас окутал, как кокон, хрустально-жемчужный ток,
И волосы на подушке рассыпаны медно-янтарные.

Этот взгляд, бесконечно грея, румянит щеки.
Моя нежность берёт меня за руку и, лаская, целует в шею.
Твоя нежность ночами рождает точёные строки —
Моя нежность, тая, становится только твоею.


***

По тёмным тропам
К лесам дремучим
Сползутся корни
Моих излучин,
Сплетутся ветки,
Споются листья.
Укрывшись сеткой
С рисунком жизни,
Кору мы сбросим
На полог ночи,
И ливнем осень
Заслепит очи.
Мы станем зверем,
Голодным, диким,
Вонзая когти,
Роняя крики
И расплетая
В истоме руки,
Оставим горсти
Себя друг в друге.

***

От лежащей у ног геометрии гор

пахнет мокрой овчиной и свежим огнём...

Андрей Ширяев

От лежащей у ног геометрии гор
По вершинам, по склонам, по острым хребтам
Мы пройдём через льдистые реки, за бор,
И посмотрим, что там.

Мы узнаем, что сцепленная рука
Понадёжней верёвок; что спинный щит
Согревает сильнее огня, пока
Здесь мороз трещит.

Что туманное солнце — не худший вид,
И что граням твоим без того — сиять.
Нам своих идеалов крошить гранит
И с нуля ваять.

Подниматься к вершине, шурша листвой,
Укрываться от ветра и прочих бед
И подбрасывать новых себя над собой,
И варить обед.

Уступи своим страхам, чтоб их изгнать
И добраться до пика, а не пике́.
Дальше — солнце, и жизнь, и небесная гладь,
И рука в руке.


Московская ночь, или Немного самурайское

За окном снова светает, хотя полночь минула едва.
Так было год назад. Время циклично.
Я только не знаю: будет ли так через два?
Где быть? Как быть? Кем быть? Всегда о личном
Вопросы, сомнения... Знания, логика, интуиция —
Всё оказывается бесполезным, погремушкой
Без смысла, влияния даже на завтрашние позиции,
Не говоря о глобальном: о слове «жизнь», потому что
Жизнь — это то, на что повлиять нельзя. Никак. Сдаюсь.
Буду плыть по течению, как рыба немая, авось куда вынесет.
Я пока еще плачу, смеюсь, удивляюсь, злюсь —
Это можно избыть, это лишнее, это примеси.

Надо стать рекой. Надо течь и нести улов.
Никуда не спешить. Не раниться о коряги.
Не нести кораблей на себе. Не тушить костров.
Не позволить наполнить собой ни единой фляги.
...
...
...
Нужно стать полноводной. Копить в себе ручейки.
Только путь, только путь, только путь, ни единой цели.
И держаться твоих берегов и твоей руки —
И мы будем целы.
...
...
...
И когда солнце снова прорежет ночную гладь,
Когда пройден почти уже будет путь,
Я с рассветом лягу спокойно спать,
Корабли будут весело проплывать,
Мне вернётся радость и благодать,
И я стану в большой океан впадать —
Всё когда-нибудь.


***

Плывём вперёд, рука в руке, —
Всегда ли с теми?
Мы только тени на реке,
Мы только тени.

Скользили пальцы наугад —
Звучали струны.
Могло ли быть, что трижды в ряд
Мне лгали руны?

Разделит лица пелена,
Рассорит ветер.
Но к вёслам ластится волна,
Поёт о детях.

С чьего-то лёгкого броска
Зайдёмся рябью.
Ты думал — нет, а смерть близка
И станет явью.

Круги расходятся. Река
Течёт спокойно,
А одинокая рука
Хватает волны.

И по ту сторону воды
Родные пальцы
Коснутся глади, и следы
Их растворятся.